Современные блокбастеры находятся в странном состоянии.
С одной стороны, их принимают и ценят почти все: зрители приносят миллионные сборы, журналисты пристально следят за созданием, критики всерьёз анализируют — это при том, что долгое время блокбастеры казались чем-то примитивным, глупым, недостойным. С другой стороны, интересы бизнеса часто противоречат интересам творчества. Из-за бизнес-модели Marvel Studios блокбастеры стали блёклыми и скучными.

На сайте журнала Wired недавно вышла хорошая статья журналистки Сэди Дойл о проблемах современных блокбастеров: истории в них запутанные и «мутные», персонажи не вызывают эмоций, а главное — формула, по которой гарантированно можно заработать денег, берёт верх над всем остальным. Сколько по-настоящему хороших поп-фильмов вы можете вспомнить за последние пять лет?

На прошлой неделе как раз вышел такой блокбастер — хороший в первую очередь как фильм. У него 98% на сайте Rotten Tomatoes (229 положительных рецензий против 4 отрицательных), многие говорят о нём как о главном блокбастере года, хотя это середина года. Он называется «Безумный Макс: Дорога ярости», и это поп-фильм, напоминающий о том, как их надо снимать. В нём многие вещи сделаны иначе, чем принято сейчас, — и скорее так, как было принято раньше. На примере того, что именно в новом «Безумном Максе» сделано правильно, можно хорошо понять, как снимается современное кино.

Джорджу Миллеру — режиссёру «Дороги ярости» — 70. В молодости он окончил медицинский институт и даже успел поработать в больнице — но в итоге ушёл из медицины, чтобы снимать кино. Он сделал все части «Безумного Макса»; предыдущую, третью, в 1985-м. После этого Миллер снял, например, два фильма о поросёнке Бэйбе и два мультфильма о пингвинах «Делай ноги». Теперь, 30 лет спустя после предыдущей части Миллер вернул «Макса». Учитывая все задержки и переносы, «Дорогу ярости» режиссёр делал 15 лет.

«Дорога ярости» — простая история, почти та же, что Миллер рассказывал в трёх предыдущих «Максах».
 
В постапокалиптическом будущем у человечества почти не осталось топлива и воды — и поэтому все воюют за ценные ресурсы. Главный герой, одиночка Макс Рокатански, путешествует по безжизненной австралийской пустыне, в которой он находится, видимо, уже долго. В самом начале фильма его ловят безумные воины, и он попадает в плен к местному тирану. Тридцать минут спустя главный герой — вместе с героиней Шарлиз Терон, воительницей Фуриозой, уже едет по пустыне со спасёнными из плена пятью жёнами того самого тирана. Весь фильм, как и обещал режиссёр, — одна длинная погоня. Тем не менее это сюжет почти из «Героя с тысячью лицами» Джозефа Кэмпбелла: архитипическая история про путешествие героя.

В фильме мало разговаривают. Главный персонаж произносит 40 реплик, и, хотя это больше, чем в предыдущих «Максах» (во второй части, например, у него всего 16 реплик, и две из них — «я пришёл за бензином»), это всё равно очень мало для современных фильмов. Большую часть экранного времени люди в основном хрипят, мычат и кричат. Здесь мало слов, но много действия — и некоторые зрители ошибочно считают, что это значит, что в фильме нет истории. Но история в кино — это не диалоги.

Зрители блокбастеров привыкли к тому, что сюжет передаётся через диалоги. Можно вспомнить Кристофера Нолана с его любовью к тому, чтобы персонажи подробно объясняли, что именно они делают («сейчас я нахожусь в пяти измерениях, где время — тоже физическое измерение, и меня сюда посадили существа из пятого измерения»). Или фильмы Marvel, переполненные деталями и информацией, которую персонажи постоянно доносят с экрана. Для современного зрителя в кино есть две отдельные части: разговор и действие. И у этих частей разные функции: в одни моменты мы смотрим на экшен, в другие — следим за историей. На самом деле красота киноязыка именно в том, что всё можно показать. В «Дороге ярости» у всех персонажей есть мотивация и даже богатая предыстория. Просто все эти вещи показаны через мелкие детали, через действие, контекст, и их нужно «достраивать» у себя в голове.
 
Ходили слухи, что у фильма не было сценария. На самом деле всё было чуть сложнее: первое время фильм снимался по раскадровке, а потом по чему-то вроде текстовой версии раскадровки. Кино — это в первую очередь визуальное искусство. Ещё одна вещь, которую забыли в современном поп-кино, — какой вызов бросать героям и какие делать ставки.

Каждый блокбастер посвящён спасению мира от тотального уничтожения. Супергерои спасают мир, механические гиганты в «Тихоокеанском рубеже» спасают мир. Лучше всего, если угроза нависла над всей Землёй. Со временем это делает зрителя только более отстранённым. Можно поверить в тотальное уничтожение только ограниченное количество раз, пока оно не наскучит. Поэтому работают маленькие, более камерные истории. Посмотрите на сериал «Сорвиголова», который так всем понравился, в сравнении с фильмами Marvel. Это история об одном человеке и одном городе, или даже одном районе в городе — и всё.

Это то, что удаётся «Дороге ярости» очень хорошо: это история с небольшими ставками — пять похищенных женщин. И, может быть, будущее небольшой группы людей. Это простое путешествие героя, но оно захватывает больше, чем сражение огромных людей, которые уничтожают большие здания в пыль.

Забавная вещь по поводу «Дороги ярости» — это то, что его бойкотируют борцы за права мужчин. Они говорят, что это «феминистская пропаганда, притворяющаяся фильмом для парней». Это действительно феминистский фильм; об этом вы можете почитать подробнее у наших коллег на Wonderzine. Женщины в современных блокбастерах редко выступают наравне с мужчинами. В Голливуде всё больше разговоров о том, что в поп-кино нет сильных женских ролей. Можно вспомнить скандал вокруг «Эры Альтрона», который показался некоторым зрителям сексистским. Как с видеоиграми и комиксами — общество уже двинулось вперёд, а индустрия реагирует очень медленно.

«Дорога ярости» обходится с женскими персонажами самым правильным образом: они здесь просто наравне со всеми остальными. Есть более слабые женские персонажи, есть более сильные, но в первую очередь это такие же персонажи, как и мужские. Это то, что почти не умеют делать в индустрии.

Многое говорится о том, насколько вручную сделан фильм. Журналисты педалируют тот факт, что в нём почти нет компьютерных эффектов; Миллер хотел снять настоящий фильм и не использовал CGI, а снимал в пустыне в Намибии. На самом деле всё сложнее: в фильме есть хромакей и компьютерные эффекты, но погоня на машинах, ядро фильма, — снята вживую. Для фильма сделали 150 машин, и многие из них разбили. Нет, CGI — это не плохо (хотя есть причины, почему он работает не так хорошо). Но современные фильмы кажутся чуть более «пластиковыми» по сравнению с «Безумным Максом».

Последнее, что стоит сказать — это всё-таки франшиза. Мы уже говорили о том, что единственный способ снять большой фильм — поместить его в уже существующую вселенную. Зрителю нужна узнаваемость. Но «Дорога ярости» — идеальная перезагрузка и продолжение франшизы, потому что это не перезагрузка и не продолжение. Да, тут есть отсылки к предыдущим фильмам, да, мы знаем героя и мир, но в остальном это новая история. Франшиза «Безумного Макса» всегда была такой, минимально связанной. И это ещё один урок: если играть по правилам Голливуда и делать франшизы, то можно хотя бы делать их так.

«Дорога ярости» не поменяет индустрию. Для этого он недостаточно много собрал. Скорее индустрия съест его заживо. Том Харди, играющий главного героя, подписал контракт ещё на три фильма о Безумном Максе. Джордж Миллер уже сказал, что у фильма будут продолжения, и упомянул, что у него есть идеи ещё на два фильма. Мы знаем, как развиваются такие истории — они превращаются во вселенные. Уроки «Дороги ярости» слишком сложные, чтобы их выучить. Что ж, мы хотя бы получили хороший блокбастер 2015-го.

Это интересно:
За весь фильм главный герой произносит всего 40 реплик
В "Дороге ярости" - целых 12 полноценных женских персонажей
Скорость монтажа в фильме - в среднем 22,5 склейки в минуту
Ключевую сцену фильма снимали на протяжении 138 дней

Материал с сайта LAM